Любовь — азартная игра - Страница 23

— Есть повод пожать друг другу руки.

Она не сопротивлялась, и Эйнджел, подержав в своей теплой ладони ее руку, легонько встряхнул ее и отпустил.

Когда официантка принесла поднос с заказом, он спросил у Синди:

— Когда ты сможешь начать работу с фреской? Кстати, я попрошу, чтобы тебе соорудили леса.

— Это зависит от того, насколько быстро я достану все необходимые материалы, — ответила Синди и положила свой экземпляр контракта в сумку. — А можно ли заодно найти какое-нибудь временное помещение для хранения материалов на период работы?

— Я поищу, — кивнул Эйнджел. — У тебя все получится, — добавил он ободряюще. — Ты находчивая и умная женщина, к тому же еще одаренный художник. Это отличное сочетание. Как художник ты должна стремиться к новым высотам. И добьешься своего.

Синди быстро облизала губы и, стараясь придать голосу твердость, сказала:

— Так получается не всегда. Особенно если то, что ты хочешь, зависит и от желания другого человека…

Эйнджел наклонил голову, дав понять, что почти согласен.

— Правда, существует такая штука, как компромисс, — заметил он. — Поэтому я, по возможности, стараюсь сделать так, чтобы в подобной ситуации выигрывали все затронутые стороны.

— Но иногда, — проговорила Синди, — кому-то все-таки приходится проигрывать.

— Себя я проигравшим не считаю, — сверкнул глазами Эйнджел, отчего у нее по спине пробежал холодок. — И тебя тоже — ни в коей мере.

Его взгляд был спокойным. Свет, струящийся через окно, усиливал серебристый блеск в его глазах, который Синди замечала уже не раз.

Она умело скрывала свои мысли, стараясь не подавать виду, если речь шла о чем-то личном, о каких-то переживаниях или событиях, делиться которыми ей ни с кем не хотелось. Но маскировать свои чувства ей удавалось не всегда. Эйнджел постепенно научился читать их на ее лице. Вероятнее всего, думал он, Синди находила это крайне нежелательным с его стороны. И теперь она, кажется, решила вновь закрыться от остального мира какой-то непроницаемой ширмой, для видимости погрузившись в процесс еды.

К своей еде Эйнджел почти не притронулся, поскольку все его внимание было поглощено выражением лица Синди и интонацией ее голоса.

— Кстати, я распорядился, чтобы тебе выдали ключи от офиса моей компании, — прервав обоюдное молчание, вслух сказал он, задумчиво посмотрев на лежавший в его тарелке кусок куриного филе в поджаристом кляре, и пояснил: — Чтобы ты могла самостоятельно приходить туда после работы в салоне.

— О… Спасибо, — с некоторой тревогой ответила Синди.

— Кабинет смотрителя расположен в цокольном этаже. В случае чего смело обращайся к нему.

— Хорошо.

Синди взялась за круассан, и Эйнджелу не удалось проследить за выражением ее лица.

Покончив с едой, она допила свой кофе и взглянула на часы.

— Мне пора, — сказала она, поднимаясь со стула.

Эйнджел неохотно отодвинул тарелку и тоже встал, сняв со стула пиджак.

…Синди отпустила Уэсли пообедать и, вооружившись ножницами, клеем и фломастером, занялась вырезанием и наклеиванием бирок на полки, пытаясь отвлечься от навязчивых мыслей о Эйнджеле Малоуне.

Она готова была простить ему слишком, по ее мнению, навязчивое и однажды даже бестактное поведение и, возможно, даже признаться в том, что приняла все чересчур близко к сердцу. Но нужный момент, как она считала, еще не наступил. Каждый раз, когда Эйнджел обнимал ее своими теплыми и нежными руками, что-то внутри нее не позволяло ей до конца расслабиться. Он, наверное, может подумать, что она не в своем уме, если так нервничает по поводу сущих пустяков и так настойчиво отвергает даже достаточно скромные его поползновения.

Осторожно обведя очередную букву, Синди подняла голову и посмотрела в зал, где несколько посетителей перелистывали книги по искусству и вертели в руках вазы и статуэтки. И вновь вернулась к своим безрадостным раздумьям.

Каким-то невообразимым путем Эйнджелу удалось просочиться сквозь ее защитные барьеры — барьеры, в которых она нуждалась, чтобы нормально существовать в этом мире. Ее чувства, эмоции, которые, как ей казалось, были запрятаны где-то очень глубоко, в обществе этого человека вдруг проступали наружу. Некоторые из этих чувств были хорошими, желанными, а другие — раздражающими. Она не могла позволить себе открыть дорогу тем из них, которые сделали бы ее более хрупкой и уязвимой, поставив тем самым на карту все, чего она добилась за предыдущие годы.

Видимая забота и вежливое ухаживание со стороны Эйнджела постепенно подрывали ее решительную и бескомпромиссную независимость. Это была западня, поскольку если она позволит себя обмануть, поддастся искушению и попадет в зависимость от его силы, безупречной внешности, то тогда… можно потерять все. И это поставит ее на грань отчаяния.

— Простите? — нетерпеливый голос прервал ее невеселые мысли, и Синди увидела рядом со стойкой невысокую пожилую женщину с небольшой репродукцией в руках. — Я спрашиваю, сколько это стоит? Не могу разобрать цену на этикетке.

— Простите. — Синди взяла из ее рук картинку и перевернула, чтобы прочитать цену.

Покупательница была, в сущности, права: надписи на этикетках должны быть покрупнее.

В салон словно ветер ворвался Уэсли. Затормозив, он придержал дверь, пока пожилая дама, купившая картинку, выходила на улицу. Остальные посетители тоже вскоре разошлись.

— Ты перекусывала что-нибудь? — спросил он.

— Да… И заодно мы подписали контракт, — обреченно проговорила Синди и вернулась к своим биркам. — Нужно кое-что распаковать и расставить на полках. — Она холодно кивнула в сторону боковой двери. — Посмотри, где есть побольше места. Керамику можешь составить пока на пол.